«Меня не коснулись большие беды потому, что всю свою жизнь я была окружена любовью близких людей»

На сайте российской газеты «Собеседник» опубликовано интервью с Нани Брегвадзе – «В Грузии живу надеждой на лучшее» (беседовал Олег Перанов). Предлагаем эту публикацию:

«В этом году 21 июля народной артистке СССР Нани Брегвадзе исполняется 85 лет. Возраст она уже не скрывает, хотя признается, что раньше стеснялась своих лет. Всю жизнь Нани Георгиевна живет в любимой Грузии и считает эту страну самым лучшим местом на земле.

– Нани Георгиевна, вы с какими чувствами вспоминаете Советский Союз?

– Плохо вспоминать то время я не могу. Мы ведь жили, как одна большая, дружная семья, между разными народами были замечательные отношения. Никто даже не ожидал, что мы потеряем друг друга, это очень обидно. Конечно, что-то поменялось и к лучшему, мы стали свободней, нет той цензуры, какая была в советские времена. Хотя иногда кажется, что такая вседозволенность – это тоже не совсем правильно, люди оскорбляют друг друга, ругаются.

– То есть вам цензура мешала?

– Лично мне – нет. Понимаете, я пела песни только о любви, русские романсы, и никто ко мне не придирался. В этом плане у меня была свобода.

– В дни августовского путча 1991 года в Москве вы где были?

– В Грузии. Конечно, все мы очень переживали. Случилась же настоящая революция. Я ничего не понимаю в политике, для меня главное, чтобы было спокойствие и мир. Возможно, тот путч повлиял на какие-то изменения к лучшему, не знаю. Судить мне об этом сложно. У нас же тоже были революции, например когда к власти пришел Гамсахурдиа и Грузия стала независимой. Тогда было очень много надежд, все-таки верили в лучшее. Мы даже подумать не могли, что будет конфликт с Россией, это крайне неприятно. С другой стороны, когда оккупируют ваши земли – Абхазию, Осетию, – как вы будете к этому относиться?! Теперь даже ступить на эти земли не можем, сразу арестовывают. Это ужасно!

– А вам предлагали переехать жить в Москву?

– Такие предложения были, в свое время я даже квартиру там купила, и семь лет она была в моей собственности, а потом продала. Даже был вид на жительство в России. Но я люблю свою родину, для меня лучше Грузии места нет! Я много ездила по миру, но такой красивой природы, как у нас, нигде не встречала.

– Вы не осуждаете тех грузин, кто переехал в Россию? Например, певица Тамара Гвердцители...

– Что вы! Конечно, нет. Каждый волен поступать, как считает нужным. Какое я имею право осуждать?! Тамара – замечательная девочка, я к ней очень хорошо отношусь.

– Когда развалился Советский Союз, материально стало лучше жить?

– Конечно. В те времена я получала 48 рублей за большой сольный концерт. Чтобы нормально заработать, надо было давать по три концерта в день. Я не жалуюсь, мне хватало. Но все-таки после распада той системы гонорары стали больше. Однако страсти к деньгам у меня никогда не было, не копила, не гналась за тем, чтобы только заработать. Меня мама научила, что деньги не главное, надо оставаться порядочным человеком. Знаете, когда я получила звание народной артистки СССР, мне было так неловко, тогда еще и 50 лет не исполнилось. Почему меня выбрали, не знаю. Уже после меня это звание получили и Кобзон, и Пьеха. Конечно, как и все, выступала перед чиновниками на разных концертах. Помню, генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев, который любил отдыхать в Абхазии, однажды меня спросил: «Как зовут? Нани? Значит, будешь Ноня! Спой, пожалуйста, такой-то романс». Сентиментальный был человек. Но близко с представителями власти я не соприкасалась, держалась от них подальше и ничего не просила. Они приходят и уходят, а вот зритель с тобой остается надолго.

– В России за звания артистам доплачивают к пенсии, а в Грузии?

– Нет, у нас такого нет. Получаю обычную пенсию. Может, потом что-то поменяется?!

«До сих пор с трепетом выхожу на сцену»

– Нани Георгиевна, как сегодня живет Грузия?

– Мне кажется, очень нехорошо. Все постоянно меняется. Скоро у нас выборы в парламент, и мы ждем: возможно, что-то изменится к лучшему. А пока правят везде силовики. Впрочем, слышала, что такое происходит и в России тоже... Ведь в Грузии очень богатая земля, нужно поднимать сельское хозяйство, как было раньше. Но я не хочу терять надежду, без нее с ума можно сойти. Нужно жить будущим. А получается, что живем только сегодняшним днем. Понимаете, в Советском Союзе была уверенность в завтрашнем дне, какая-то стабильность, а сейчас... Мне кажется, люди забыли про такие понятия, как совесть и порядочность. Про всех не могу сказать, но многие думают о том, как бы обмануть, нажиться на чужой беде. И мне от этого очень грустно.

– Вы смотрите российское телевидение?

– Конечно. У нас много показывают ваших телеканалов, всегда смотрю, как вы живете. Иногда печалюсь, но на грузинском телевидении тоже много негатива. Кстати, моя дочь Екатерина, которая тоже певица, скоро будет вести у нас музыкальную передачу.

– У вас скоро юбилей. Вы скрываете свой возраст?

– Сейчас уже нет, мне 85. Когда-то действительно скрывала, врала, а потом и забыла, сколько мне лет. Теперь думаю: своими годами можно гордиться, я прожила хорошую, достойную жизнь. Думаю, ко мне люди хорошо относятся, любит публика. Готовлю сейчас серию юбилейных концертов в Грузии. Конечно, голоса, какой был раньше, уже нет, но что-то на сцене я могу, какие-то звуки еще издаю. Главное, остались чувства, а это очень важно для романса. Мне было около 40 лет, когда после ансамбля «Орэра» я начала сольную карьеру как исполнительница романсов. Романс – это душа, эмоции, потерянная любовь. Никогда не получается исполнить одинаково, каждый раз появляются новые грани, новые чувства. Знаете, что удивительно? Только когда мне исполнилось 50 лет, я поняла, о чем пою. До сих пор с трепетом выхожу на сцену. Я ведь всегда в себе сомневалась, мне казалось, что можно еще лучше спеть. Даже слушать себя не могу. Мне как-то дирижер Юра Темирканов сказал: «Знаешь, не могу свои записи слушать. Кажется, так плохо!» Великий дирижер! Думаю, по-настоящему творческий человек всегда должен сомневаться.

Был случай

– После гастролей в Париже меня вызвали в соответствующие органы на беседу. Я ни черта не поняла из того, что они спрашивали. И тогда мне сказали прямым текстом: «Мы думали, ты там останешься». – «Я? Останусь где-то? Да вы что?!» Сотрудник увидел, что я не обманываю, поэтому вышел за мной и объяснил, что на меня написали анонимку... Я сейчас думаю, что меня не коснулись большие беды потому, что всю свою жизнь я была окружена любовью близких людей. Она, как щит, защищала меня». (источник)